Леонтьев Игорь Николаевич

директор спортивной школы, учитель физической культуры, участник Великой Отечественной войны

Отличник народного просвещения, Отличник физической культуры

Воспоминания 

«Родился я 3 января 1924 года в городе Тюмени на Большом городище. Мать, Леонтьева Лидия Алексеевна, всю жизнь работала секретарем-машинисткой в разных организациях городов Тюмени и Тобольска. 

Вырос я без отца, видел его всего два раза. Он жил в городе Тобольске, был народным судьёй. 

Я сам себя воспитывал. В детстве увлекался авиамоделизмом. Занимался лыжным спортом, хоккеем с мячом, волейболом. Учителем физкультуры в школе у нас был Павел Александрович Иоанидис. 

Благодаря этому преподавателю, я стал организатором физкультурного движения. 

В 1935 году я увидел в воздухе красный самолет полярного летчика Фариха и «заболел» авиацией. 

В 1940 году я в составе сборной команды школьников города Тюмени участвовал в первенстве Сибири и Дальнего Востока по лыжным гонкам. В этом же году поступил в аэроклуб, который окончил в начале августа 1941 года. Кроме этого, мне приходилось много трудиться, подрабатывать, ведь зарплата матери была невелика. 

Приближалась война. О её начале я узнал 22 июня 1941 года после выпускного вечера на стадионе. Почему на стадионе? Потому что в этот день были соревнования по «побитке» городских рекордов по легкой атлетике, а мой тренер по лыжам Иван Васильевич Бухаров был в то время обладателем нескольких рекордов, а я был в составе судейской комиссии. 

23 июня 1941 года, в понедельник, мы — курсанты Аэроклуба, как обычно, в три часа утра собрались у штаба для отправки на аэродром. На построении нам объявили, что мы теперь будем жить в палатках прямо на аэродроме, на казарменном положении, увольнение только в субботу и воскресенье. Вот в этот момент мы и почувствовали дух военного времени. 

Это был август 1941 года. Мы собирались кучками, обсуждали обстановку и свое трудоустройство. Однажды узнали, что требуются кочегары на паровозы в локомотивное депо станции Тюмень. Пошли туда шесть человек, всех приняли и сказали, чтобы ждали вызова в поездку. Не помню, кого и когда вызвали, но когда я начал работать кочегаром, никого из наших не видел. Ездил я со старшим машинистом Тютнярцевым, у которого два сына тоже были машинистами. Работа трудная, но мне нравилась. Даже какая-то гордость была, ведь железнодорожники тогда были в почёте. Все хотели быть похожими на знаменитого машиниста Кривочосова. Мы работали в две бригады. Перевозили на восток составы с эвакуированными заводами, а на запад — воинские части. Вскоре меня перевели в комсомольскую бригаду, которую возглавлял машинист Молодкин (правда, сам он был далеко не комсомольского возраста) на паровоз ФД (Феликс Дзержинский) с Октябрьской железной дороги из-под Ленинграда. 

В одной из поездок я обморозил ноги. Больше двух месяцев был на больничном, после чего меня сняли с движения и перевели слесарем. 

В июле 1942 года я получил повестку явиться в военкомат с документами. Работник военкомата отправил меня в депо. Начальник депо Пурыгин Н.И. забрал у меня повестку и приказал выходить на работу, мотивируя тем, что железнодорожный транспорт забронирован. Ну как я мог отстать от своего отряда из аэроклуба?! Нужно было срочно искать выход. Вскоре он и нашелся. 

Начальник депо отдает мне пачку повесток и велит отнести их начальнику военного стола (тогда были такие отделы). Я выполнил его указание, забрал свою повестку и пошел в военкомат, где мне заявили, что сделать ничего не могут, так как не могут отменить решение правительства. Тогда офицер, который за нами приехал, сказал мне, чтобы я ехал со всеми, так как я убегаю не из армии, а наоборот в армию. Что я и сделал, оставив повестку матери. Но расчёт ей в депо не дали, заявив, что я дезертир. 

Вот так и началась моя служба в рядах Вооруженных сил Красной Армии. 15 июня 1942 года я был зачислен в число курсантов Лугинской военной школы авиамехаников в городе Кургане. 

Вначале 1943 года, когда надели нам погоны и отправили на стажировку в Архангельскую область в истребительный полк, вооруженный английской техникой «Харикейн», мне удалось избежать такой жизни, а в школе-то нас готовили на ИЛ-2, это штурмовик отечественного производства «летающий танк». В полку, которым командовал майор Токарев, к нам относились очень хорошо и мы, а нас было двадцать человек, отвечали тем же. Затем — Шадринск, обучение для дальнейшей авиации на ИЛ-У, занимались по 14-16 часов в сутки, было, конечно, тяжело. 260 человек, уже сержантов, отправили под Москву в Минино, где я и служил до августа 1944 года. В составе экипажа участвовал в транспортировке людей и грузов для нужд армии. Вскоре мы получили американскую технику С-47, прекрасный по тем временам транспортный самолет, но сложность состояла в том, что все было на английском языке. 

Язык мы освоили, даже других потом учили! Экипаж, в котором я работал механиком, был моей семьёй. Выполняли мы специальные задания. 

В августе 1944 года нас, кто имел аэроклубное образование, собрали для проверки техники пилотирования с целью обучения и возвращения на лётную работу. После проверки тех, у кого было желание, зачислили слушателями в 102 отдельную эскадрилью. 

Закончив обучение в 102-й эскадрильи, в декабре 1944 года для прохождения дальнейшей службы я был направлен в 328-й бомбардировочный авиационный полк в город Белая Церковь, в котором прослужил семь счастливых лет. Наш полк вместе с двумя другими (327 и 329) входил в состав 180 Гвардейской Краснознаменной ордена Суворова Орловско-Будапештской дивизии. Полки укомплектованы были молодыми экипажами. 

Война для меня закончилась, как и для всех, с кем я служил, 9 мая 1945 года. В 4 часа утра дежурный по части объявил тревогу по приказу командира полка, состоялось построение и митинг, на котором выступали все, кто хотел, но больше всех запомнилось выступление командира нашей эскадрильи. После этого началось празднование… и все обошлось без ЧП. 

Вскоре после войны, нам, вторым летчикам, предложили остаться на своих местах с присвоением офицерского звания — младший лейтенант. И я остался на службе. В октябре 1945 года меня отпустили в отпуск, во время которого я окончательно утвердился в правильности своего решения. И ещё прослужил до ноября 1953 года. В связи с сокращением моей должности, я уволился со службы и прилетел с семьёй в город Тюмень. 

В 1956 году я стал директором Ялуторовской детской спортивной школы. Началось продолжение строительства ДЮСШ силами общественности. Было очень трудно, но не менее интересно. Проработал я здесь 13 лет. За это время я приобрел много единомышленников, друзей и просто хороших людей, которые с пониманием относились к нуждам и интересам школы. С большой теплотой я вспоминаю многих руководителей города, горкома партии, руководителей предприятий и организаций, которые внимательно относились к нашим проблемам. 

С теплотой в сердце, любовью и благодарностью я вспоминаю коллектив нашей спортивной школы. Небольшой, но дружный и трудолюбивый. И в том, что я почти при любых условиях находил «общий язык» и понимание в коллективе, мне помогал опыт, полученный за время службы в Армии. 

Здесь проработал я до 1971 года, а затем работал в городе Тюмени в должности директора областной детской юношеско-спортивной школы до 1973 года. Последнее моё место работы — Ялуторовская школа-интернат № 26 для слепых и слабовидящих детей, где я проработал 11 лет учителем физической культуры, и откуда в 1984 году ушел на заслуженный отдых. За работу в образовании мне присвоено звание «Отличник физической культуры» и «Отличник народного просвещения». 

Информация из книги «Войну я вспоминаю с болью в сердце…».